Далее. Наличие профессионализма и желания дает, как правило, осознание следующего:
Члены ОНК являются спецсубъектами, имеющими право (а в некоторых случаях и обязанность) действовать, опираясь, главным образом, на – Конституцию, федеральные законы и международное законодательство. В самую последнюю очередь – на подзаконные акты. Конечно это не означает, что член ОНК не должен подчинятся подзаконным актам. Но желательно помнить – в случае явного противоречия между, скажем, Основным законом страны, 76 ФЗ, и внутренней, ведомственной инструкцией, противоречия между ними, (особенно, если есть общий консенсус по такому противоречию) устраняются, на мой взгляд, вполне легко. При этом противоречие может быть:
– явным;
– не очевидным;
– скрытым;
– вероятным;
– условным (то есть наступающем при дополнительном условии).
Примеры. Явное противоречие – требование некоторых сотрудников к членам ОНК проходить личный досмотр. При том, что даже внутренняя нормативка ФСИН (приказы №№ 21 и 204) четко указывают на незаконность такого требования.
Противоречие вполне вероятное – требование некоторых сотрудников к членам ОНК при получении от заключенных/осужденных жалоб в вечернее время или в выходные дни (когда канцелярия учреждения не работает) отдавать данные жалобы сотрудникам, для передачи последними этих жалоб в канцелярию. При том, что даже внутренняя нормативка ФСИН (Методические рекомендации института ФСИН по работе с членами ОНК, ПВР) четко указывают на незаконность такого требования.
Важно понимать и то, что любой нормативный акт не должен противоречить федеральному законодательству . Знание нормативки и законов, как уже говорил, умение пользоваться законами и подзаконными актами, имеет самостоятельную ценность.
Да, это большой массив знаний, но иначе невозможно. Как уже говорил выше, рабочие строящие дом, при всем своем огромном желании его построить, не смогут этого сделать, если не знают, скажем, пропорций и последовательности закладки песка, воды, цемента в бетонный раствор, не умеют пользоваться подъемным краном или экскаватором, не умеют правильно рассчитать нагрузку на фундамент и т. д.
В этой связи приведу ещё один пример. В той же питерской ОНК 4 созыва, однажды, подали на обжалование незаконного решения некоего надзирателя-дуролома . Хорошее, грамотное решение. Но недостаточная компетентность и недостаточный профессионализм членов ОНК Санкт-Петербурга, инициировавших этот иск, сразу же стал понятен, как только выяснилось – в суд на гражданина начальника подает не сам член ОНК, но некая группа юристов … Это к тому, что хорошее знание законодательства и правоприменительной практики как вода в сообщающихся сосудах. И будет давать члену ОНК то самое умение при пользовании инструментарием, которое позволит ему, члену ОНК, быть профессионалом во всем.
Возвращаясь к статусности членов ОНК. Увы, распространенным является непонимание этой самой спецсубъектности. Дело не только в том, что многие члены ОНК не улавливают разницы между, образно говоря, стаканом воды, во время летней жары, полученной от сотрудника учреждения во время длительного посещения учреждения, чаепитием с печенюшками и обильным обедом. Стакан воды попросить можно – вода и стакан казенные. От чая, участливо предложенного гражданином начальником, желательно вежливо отказаться. От обеда (ужина) тем более. Хотя я, например, не отказался бы и от обеда. Только сразу после обеда пошел бы проверять блок общепита – сравнить, так сказать, насколько мясо в моей тарелке, полученной из офицерской столовой, похоже на мясо, приготовленное к закладке в общий котел. Посмотреть документы на продукты для офицерской столовой и сравнить цифирки в этих документах с цифирками в документах для продуктов, предназначенных заключенным, осужденным.
Но это я. У многих других такой «позитивной наглости», скорее всего, не хватит. Поэтому, если вы не хотите упреков в том, что вы пили чай с печенюшками, попавшими на стол к гражданину начальнику из чьей-то продуктовой передачки, или кушали мясо, взятое из котла для заключенных, то лучше воздержаться от такого «бостонского чаепития».
Но здесь разные могут быть позиции. Вот мнение одного из моих коллег – «Не уверен в жизнеспособности твоих рассуждений, так как после 5-й рюмки начальник вполне может решить вопросы УДО и т.д. Когда ему звонит бузотер Пантелеев и ругается, что побили людей на сборке, перед таким пантелеевым не стыдно. А вот перед собутыльником Пантелеевым стыдно. Но здесь вопрос нравственной силы: кто кого «завербует».
Возражу. Дело не только в том, кто кого перевербует (см. выше о том, что вопросами оперативной работы и вербовки сотрудники УФСИН владеют куда как лучше нашего, что вполне понятно) но и в том, что далеко не каждый член ОНК сможет отказаться и от «продолжения банкета» (скажем, от подношения подарков) и от обеда ради обеда.
Кроме того, никогда не помешает держать некую дистанцию с теми, кого вы пришли проверять. Это не означает, конечно же, что нужно забыть об объективности, вежливости и нацеливаться на конфликт, но соблюдение золотой середины более чем важно. Дистанция особенно важна, если Вы боитесь попасть под влияние гражданина начальника.
В свою очередь, максимально полное осознание спецсубъектности, вообще, позволит, в частности, понимать следующее:
– членов ОНК при входе в учреждения УИС не имеют права, как уже говорил выше, подвергать личному досмотру. Если же на таковом досмотре сотрудники УИС будут настаивать, то любой исполнитель приказа своего начальника обязан выдать членам ОНК акт о результатах личного досмотра, заполненный и заверенный соответствующим образом . Соответственно, любой член ОНК должен (это мое мнение) найти в себе силы настоять на получении такого акта;
– членов ОНК не имеют права не допускать к посещению психиатрического отделения в СИЗО, или к посещению любого места принудительного содержания в праздничные дни. Если же таковой недопуск и произойдет, то любой исполнитель приказа своего начальника обязан расписаться об ознакомлении в акте о воспрепятствовании деятельности членам ОНК ;
– членов ОНК не имеют права держать на КП учреждения (в кабинете сотрудника) сколь-нибудь долгое время. Максимальный срок деловой вежливости ожидания на КП, при проводе в учреждение УИС – 15 минут, отдел МВД – время, необходимое для доклада дежурному, записи в книге. Следует изначально критически воспринимать объяснения сотрудников вроде – «Вы так долго ожидаете потому, что у нас не хватает людей для вашего сопровождения». Даже в том случае, если члены ОНК пришли внезапно. Недокомплект сотрудников может быть оправданием долгого ожидания лишь один раз. Если такие долгие ожидания в одном учреждении происходят периодически (более одного раза) вполне можно подозревать некую злонамеренность тех или иных сотрудников. В противном случае желательна соответствующая фиксация данного нарушения ;
– членам ОНК не имеют права оказывать воспрепятствование в их деятельности в любом виде и под любым предлогом. Если же таковое и произойдет, то любой исполнитель приказа своего начальника обязан расписаться об ознакомлении в составленном членами ОНК, по горячим следам, акте о воспрепятствовании деятельности членам ОНК Соответственно, любой член ОНК должен (это мое мнение) найти в себе силы настоять на получении такого акта;
– сопровождающие членов ОНК сотрудники учреждения не имеют права прерывать посещение членов комиссии. В том числе и потому, что данная процедура просто не прописана в законе. Все на что имеет право тот или иной сотрудник, увидев какое-то действие члена ОНК, совершенное в процессе посещения, которое, по мнению сотрудника, неправомерно, так вот все что он может по закону – заснять это действие на видеорегистратор, составить рапорт и доложить о нарушении вышестоящему начальству. Исключением могут быть какие-то явно уголовные деяния, совершенные членом ОНК во время посещения, но такие случаи (совершенные именно во время посещения МЛС) мне неизвестны.
При этом, следуя той самой деловой вежливости о которой уже говорил, сотруднику не мешает сообщить члену ОНК и о своей позиции, и о написании рапорта. Мне известны случаи, когда, например, сотрудники ФКУ ИК-6 (скорее всего, печально известный сотрудник Жердев) писали такие рапорты втихаря, так же тайком направляли эти рапорты председателю ОНК 3 созыва – В. Ю. Матусу. После чего, Владимир Юрьевич даже не сообщал мне об этих «документах». Уж, если сотрудники УИС говорят о пунктуальном соблюдении буквы закона, то соответствующая фиксация, того или нарушения членом ОНК, но в строгих пределах деловой вежливости, вполне важна ;
– члены ОНК имеют право на максимально уважительное отношение к себе.
В связи с чем недопустимы:
– проведение обысковых мероприятий в присутствии членов ОНК – это неизбежное и явное умаление вашего авторитета, за исключением случаев, когда члены ОНК специально приходят проверять, как проходит обыск ,
– вмешательство сотрудников в разговор члена ОНК с заключенным или осужденным. За исключением случаев, когда, например, вмешательство сотрудника в разговор поможет члену ОНК осуществить свои полномочия,
– любые попытки сотрудников воспрепятствовать деятельности членов ОНК (за исключением случаев, как говорил выше, явного и безоговорочного нарушения членом ОНК чего-либо, что, также, должно быть зафиксировано в установленном законом порядке) и т. п.;
– навязчивое «разъяснение» заключенному о том, что он может отказаться от разговора с членом ОНК и многое другое.
Также:
– члены ОНК имеют право получать от заключенных и осужденных письма, в выходные, праздничные дни и в вечернее время, без регистрации именно в канцелярии учреждения. Не стесняйтесь пользоваться не только законами, но и ведомственными нормативными актами. В частности, вышеупомянутой методичкой института ФСИН РФ по взаимодействию с членами ОНК, в которой записано – «…если обращение в адрес ОНК, то член ОНК под роспись забирает его с собой…». Более чем очевидна следующая логика – таковые рекомендации написаны явно не для красного словца, но для того, чтобы сотрудники этими рекомендациями руководствовались. Если же сотрудник вознамериться не признавать данную методичку, то вполне целесообразно зафиксировать, каким-либо образом, таковой отказ признавать этим сотрудником легитимность документа вышестоящего начальства. Думаю познавательно, в этой связи, ознакомиться с судебными решениями, апелляционными жалобами на них, которые, хоть и признали меня формально административным нарушителем, но, фактически, признали мою правоту ;
– члены ОНК имеют право на неподцензурность переписки с заключенными и осужденными. Это вполне четко прописано в действующем законодательстве ;
– члены ОНК имеют право самостоятельно выбирать маршрут следования при посещении учреждения и самостоятельно определять время пребывания в учреждении (с соблюдением режимных требований) характер бесед с заключенными и осужденными (без вмешательства в оперативно-розыскную деятельность) и т. п. ;
– члены ОНК имеют право при проходе в учреждение предъявлять только свой мандат, утвержденный ОП РФ. Требование большинства сотрудников того или иного УФСИН, чересчур вольно трактующих действующее законодательство, о том, чтобы при проходе, наряду с мандатом, предъявлялся паспорт – явно избыточны ;
Кроме того, член ОНК должен стремиться к максимально полной взвешенности во взглядах и суждениях.
В том числе и путем напоминания служителям закона (в случаях, заслуживающих таких напоминаний) о:
– присяге сотрудника УИС (есть в системе Интернет);
– судейской и адвокатской этике (есть в системе Интернет);
– присяге прокурора (есть в системе Интернет);
также, не гнушаться пользоваться приказами, как опубликованными (189, 252, 562 и др.) так и полуофициальными – ДСП (21, 130 и другими). Возможные попытки сотрудников МПС и МЛС отказываться признавать достоверность ссылок на нормативные акты ДСП, в связи с, якобы, секретностью данных нормативных актов следует, по моему разумению, пресекать самым твердым образом , и не стесняться разъяснять сотрудникам УИС не только уже упоминавшуюся спецсубъектность членов ОНК, но и основополагающий принцип – любая нормативка касающаяся защиты прав человека должна быть опубликована.
Одним из критериев эффективности, также, считаю умение правозащитника отстаивать свою точку зрения. Отстаивать, не взирая на чины и звания. Отстаивать, как бы некомфортны-неприятны ни были попытки отстоять свою правоту. Отстаивать вежливо, корректно, но «с металлом в голосе». Это, вновь возвращаясь к спецсубъектности членов ОНК.
Ещё одним важнейшим показателем эффективности, по моему мнению, является грамотно составленный и опубликованный отчет. В случае необходимости – незамедлительно опубликованный. Отдельный вопрос – методика составления и публикации отчета. Не претендуя на истину в последней инстанции, понимая, что и мой вариант не является идеальным, отсылаю всех к соответствующему Приложению , в котором обозначено главное – фигуранты адресации отчета, время (начало и окончание) посещения, место, участники посещения (включая тех сотрудников, которые менялись в процессе посещения) выявленные, в процессе посещения, нарушения и позитивные моменты, минимальная систематизация и аналитика выявленных нарушений, данные рекомендации, выводы, если рекомендации по прошлому посещению не учтены.
Немаловажной составляющей профессионализма члена ОНК является умение абстрагироваться от симпатий и антипатий, каковые могут появляться в процессе осуществления деятельности членом комиссии. Например, крайне нежелательно, для каждого из вас, становиться заложником сложившихся нормальных отношений внутри комиссии. И, если вы видите, что ваш коллега явно что-то нарушает, начал нарушать спустя какое-то время, не стесняйтесь ему об этом сказать. Мой опыт деятельности и в ОНК, и в правозащите вообще, говорит о том, что молчание ради мира в комиссии (любой другой правозащитной организации) приведет только к ухудшению ситуации, результаты этого ухудшения придется расхлебывать и вам тоже.
И наоборот. Если отношения с кем-то не сложились, то, как минимум, не стремитесь к их усугублению. При этом, стараясь периодически эти отношения улучшить. Однако выражать свое несогласие следует, до определенного момента, непублично. Тем не менее, повторюсь, выражать его крайне желательно. Расчитывать на то, что как-нибудь само рассосется, пройдет, неправильно и ошибочно – не рассосется и не пройдет.
Кроме того, целесообразно помнить, периодически применяемый некоторыми сотрудниками уголовно-исполнительной системы, в отношении того или иного правозащитника, принцип – «Сам дурак». В частности, считается уже признаком хорошего тона, распространять обо мне сведения, якобы, меня дискредитирующие. Причем, этот приемчик используется не только среди младшего инспекторского состава, но и среди офицеров. То и дело, с упорством достойным лучшего применения, в том числе в различных средствах массовой информации, заводят эти субъекты «старую песню о главном» – Пантелеев отбывал наказание за изнасилование несовершеннолетней. Или же, распространяемые обо мне сплетни грубо противоречат сами себе.
Меня эти интриги совершенно не смущают – я готов работать с любым сотрудником УИС и сложности взаимодействия тут в другом. В том готовы ли сами представители УИС нас, правозащитников, не только слушать, но и слышать. Способны ли они адекватно воспринимать нашу критику? Готовы ли учитывать наши замечания и нашу критику?
Здесь хорошей защитой от таких наветов и интриг могут быть множественные, позитивные, отклики о вашей деятельности. Возможно и публикуемые при этом.
Также, важно уметь выставлять приоритеты. Это не только сущностно верно, но и позволит, кроме прочего, НЕ выглядеть нелепо. Не буду называть фамилий, но встретил однажды у одного из членов ОНК Санкт-Петербурга вполне себе такую маниловщину. Нет, не хрустальный мост хотел построить этот член ОНК СПб, но была высказана (причем публично) идея об установлении интернет-терминалов в СИЗО СПб, чтобы заключенные могли через интернет узнавать и приносить в камеру, после распечатки сотрудниками, те или иные законодательные и нормативные документы .
Идея хорошая, но … гладко на бумаге, да забыли про ухабы…
Дело не только в хроническом недокомплекте сотрудников УИС, который, также, не позволит эту идею сделать жизнеспособной, не только в нехватке ресурсов технических (отсутствие необходимого количества компьютеров, принтеров и комплектующих к ним, для распечатки нормативки) но претворить в жизнь данную «мечту» возможно лишь после внесения соответствующих поправок в законы и подзаконные акты. Старайтесь не подставляться так, ибо непрофессионализм будет сразу заметен и осязаем.
Есть ещё один аспект, который необходимо, по моему мнению, всегда и везде помнить. Ежечасное, ежесекундное осознание того, что впереди каждого из Вас трудный и долгий путь. Успех, полный или частичный, может ожидать только того, кто, в числе прочего, заранее готов к длинной и трудной дистанции. Заранее предполагает-знает, в частности, каждый следующий свой шаг, следующий, обязательный, алгоритм и неукоснительно этим шагам и алгоритмам следует. Выявление и фиксация нарушения – официальный запрос по данному нарушению – получение, в установленный законом срок, ответа – обжалование незаконного ответа/неответа в суде – обжалование незаконного решения суда, далее по экспоненте…
Скажу вещь, с которой кто-то может не согласиться – каждого из Вас явно НЕ ждут сотрудники Системы. Это более чем очевидно. За редким исключением. Вот еще свидетельство одного из коллег – «…Ничего подобного! Мне иногда звонили и умаляли прийти их проверить перед министерской проверкой, чтобы устранить косяки. У сотрудников УИС тоже дифференциация в ОНК…». У этой самой Системы свои интересы и свой взгляд на происходящее. И говорить о конструктивном диалоге явно не приходится, хотя, конечно же, стремиться к этому конструктивному диалогу необходимо. Во-всяком случае, я знаю лишь двух начальников УФСИН, с которыми такой диалог был возможен – Валерий Заборовский (начальник УФСИН СПб и ЛО) и Владимир Суровцев (начальник УФСИН Орловской области) несколько лет тому назад.
Кстати, одним из показателей готовности того или иного руководителя Системы к этому конструктивному диалогу является способность данного руководителя к максимальной гласности и открытости, в рамках закона, в деятельности учреждений ему подведомственных. Уже упоминавшийся Суровцев, во время нашего визита в Орловскую область, сказал нам и сопровождавшим сотрудникам – ступайте куда хотите и посещайте кого хотите. И мы (не являясь членами ОНК) смогли посещать любое учреждение Орловского УФСИН и общаться с любым из осужденных.
Это более чем очевидно – начальник, которому нечего скрывать, ничего не нарушающий, не будет прикрываться буквой закона, напрочь забывая его суть и смысл .
Ещё одна рекомендация. Старайтесь уходить от излишней формализации и в своих отношениях, внутри комиссии, и в общении с остальными. Вне всякого сомнения – нужно придерживаться и процедуры, и регламента. Но эти вещи не должны становиться самоцелью. Иначе вы уподобитесь тем, кого по закону обязаны контролировать. То есть протокол заседания комиссии и отчет о посещении это норма. Дальше уже нужно осторожно.
Конкретный пример. В комиссии Санкт-Петербурга 4 созыва было формально заявлено о создании и развитии института экспертов. Тем не менее, в эти самые эксперты не были приглашены члены ОНК прошлых созывов. Даже вопреки опыту ОНК других регионов (Москва, Ростовская область и др.). В результате чего даже те эксперты, с регалиями и профессорскими званиями, которые были все же избраны оказались, на мой взгляд, некими свадебными генералами. Во-всяком случае, до сих пор ничего неизвестно о том ЧТО и КАК делают эти избранные эксперты. Что экспертируют и насколько эффективно?
Есть еще немало тем для обсуждения (административные комиссии по УДО и дисцплинарным взысканиям, актирование тяжелобольных, условия оплаты труда и многое другое) но это, как говорит известный телеведущий, уже совсем другая история…
Борис Пантелеев,
руководитель СПб отделения
МОБПО «Комитет за гражданские права»,
член ОНК СПб 2-го и 3-го созывов
Все изложенное является личным мнением автора и/или его рекомендациями, к которым можно прислушиваться, а можно их и не учитывать.
источник: https://an-babushkin.livejournal.com/771772.html